Неизвестная Кубань

Голавлиная ловушка

Отойдя от меловых гор, мы поняли одну из причин мутности кубанской воды. Сквозь шум шивер и порогов мы слышали громкие всплески у высоких глинисто-песчаных обрывов, вдоль которых несло нашу лодку. Непрерывно меняющийся уровень воды подмывал отвесные обрывы, и воды реки на протяжении сотен километров постоянно поглощали тонны песка и глины. Пласты почвы, подточенные водой, отходили от берега и рушились в реку. Иногда это было опасно для лодки.


С каждым часом сплава берега все понижались, уступая место густым пойменным лесам. У поселков, расположенных на высоких холмах, и у мостов мы встречали редких купальщиков и рыболовов. Течение легко несло лодку, и надо было лишь лавировать, обходя крутые шиверы и торчащие топляки.

Как и все реки такого типа, Кубань меняет свое русло, разбивается на протоки, возможно, после каждого большого наводнения, и даже точные карты не отражают реальной картины. Похоже, по этой причине местные казаки не желают рисковать, забираясь по реке далеко.

Вначале все было прекрасно - и теплый солнечный день, и полузатопленные леса с голавлями, для которых я приготовил прекрасные нимфы. Красноперые рыбины попадались одна за другой. Течение не ослабевало, достигая под деревьями 3-4 м/с, и я едва успевал перебрасывать шнур, пока жена выравнивала курс лодки.

Мы не заметили вовремя одного странного обстоятельства, которое должно было нас насторожить - стоящий по берегам лес все больше и больше уходил под воду. Наконец мы дошли до места, где река исчезала под огромными завалами леса, и уперлись лодкой в полузатопленные стволы...

Тут уж нам стало не до голавлей! Седьмой час вечера, надо как-то выбираться. Нас окружал дремучий лес, вернуться же на сильном течении с груженой лодкой было вовсе не реально.



Мне пришлось вылезти из лодки и отправиться на разведку. Вначале я пошел направо. Между стволами с ревом текла вода, но глубина была небольшой, и я углубился в лес, перескакивая в иных местах со ствола на ствол. Пройдя более сотни метров, я понял, что этот путь безнадежен - сплошные буреломы.

Не солоно хлебавши я вернулся к лодке и решил проверить противоположную сторону. Здесь лес стоял более разреженно, и вода едва доходила до колен. Я позвал собаку, и Филя с радостью бросился мне на помощь. Всегда выручавший пес нашел проход и вскоре вывел меня к небольшой спокойной протоке.

Солнце редкими лучами пробивало темнеющий лес, оставляя нам надежду добраться до открытой воды еще засветло. Легкое течение вело нас в сторону сумрачного леса, но вскоре - о, чудо! - мы услышали крики плескавшихся детей. Вскоре протока вышла на мокрую от недавно ушедшей воды лесную дорогу. Невдалеке, в просвете старой дороги, показалось чистое поле, машина и несколько взрослых и детей, купающихся в протоке.

Облепленные сором и паутиной с полузатопленных деревьев, мы порядком напугали отдыхающих.

Глубина протоки позволяла двигаться дальше, а купальщики подтвердили, что через пару километров она вольется в основную реку.

Солнце коснулось горизонта, когда протока совсем обмелела, и мы вплыли на... деревенскую улицу. Давно я не встречал более печального зрелища - вокруг стояли полуразрушенные наводнением хаты бывшей казацкой станицы Новокубанской.

Остатки мебели и утвари, зацепившиеся за изгороди; детский плюшевый мишка, наполовину покрытый илом; жуткие глазницы темных окон; пропавшие яблони, над которыми, как в сказке о Кощее, вились две черные вороны. Люди, поколениями жившие на этой земле, однажды ушли из-за беды, которую принесла им Кубань.

Ниже по реке мы часто сталкивались со следами наводнения и однажды даже заночевали в брошенном санатории с мраморными дорожками, беседками и цветниками.

Стр.: 1, 2, 3, 4, 5