Деревни вдоль берега Енисея

Был на рыбалке. Документально точный, связный рассказ о северных деревнях, прилепившихся к Енисею, не построить: все записи размокли, и хоть я их спас, мог бы этого не делать — разлепить на обрывки эту массу можно, но не прочитать. Мыльница спаслась, фотки отправляю. Расскажу о главном, что запомнилось, что до сих пор стоит перед глазами.

Пихтовые ресницы трех дьяволят младшего школьного возраста Антона, Юли и Мити. Хотя дети здесь взрослеют быстро, эти пока счастливы. Обожают папку — бакенщика Володю. Тот получает 5 тысяч рублей за опасную работу. 4 тысячи из них отдает в качестве алиментов: в прошлой семье у него тоже остались трое ребятишек. В бухгалтерии трудится экс-теща, вот столь остроумно и насчитала.

На Енисее появились новые пассажирские суда. Стали тонуть рыбацкие лодкиПока шли до нашего места, часто причаливали. На левом берегу деревни стояли чуть не каждые пять верст. Анциферово — по сей день красивейшая деревня, и отнюдь не производит впечатление помирающей. Полно молодежи и детей. От Михалева же не осталось ничего. Она брала первые места на выставках по пчеловодству, что во времена СССР проводили в Москве на ВДНХ. За Михалевом еще одна умершая деревня, потом еще. Некоторые же деревни только издали, пока не причалили, кажутся местом, где люди собрались для жизни, вблизи ясно: для распада и смерти. Сюда активно завозили паленку в 90-х, и можно было бы сделать вывод, что все, кому следовало, давно вымерли. Ничего подобного, всё продолжается, быстро освобождающаяся ниша местных алконавтов заполняется с античным фатумом: подрастают дети. Они тоже успевают оставить потомство. В общем, деревни различаются так же, как люди: кто процветает, кто помер, кто болен. В Колмогорове, например, очень гордятся тем, что у них, в отличие от соседей, моторы с лодок не снимают. Никто не сворует. Действительно так: и это не «Ветерки», пройдясь по кромке реки, видел на лодках и «Меркурии», и «Ямахи». На берегу же, повыше, стоят гордыми бастионами поленницы — непонятно какому двору принадлежат. (Всю зиму жечь дрова, которые запасали всё лето. И так из года в год. Вот жизнь. Тут вообще природа и быт богаты метафорами.)

Видел три очень красивые избушечки, все стоят с краю деревень — это построились изредка здесь появляющиеся районные начальники и бизнесмены из Красноярска.

Житель Колмогорова Валентин обижается, когда его называют «дедом»В Колмогорове и Остяцком — староверы с математически безгрешными и правильными лицами, розовыми, как у младенцев, разговаривающие негромко и профессорски правильно. У них много красивых, но, само собой, пугливых детей. Впрочем, насторожены они, по всем вероятиям, лишь к чужакам.

Уже ночью, вернувшись с рыбалки в густом тумане и разведя костерок, услышали грозный топот. Глупые горожане вспомнили, естественно, медведей (они летят на цель ракетой). Но нам явилась идиллическая картина из «Ежика в тумане»: только на нас вышла не одна лошадь — табун. Их держат староверы. На мясо.

Остальные аборигены — еще не спившиеся и не вымершие агностики, атеисты, паства РПЦ — держат животину попроще: поросят и собак, редко коров. Несмотря на предрассудки, свиней кормят рыбой: ершами, пескарем, красноперкой, окунями. Ну и собак традиционно тем же. Свиньи гуляют по деревенской подмерзшей грязи вместе с улыбчивыми, но очень редкими детьми.

Работа бакенщиков, рыбаков, всех, кто живет Енисеем, стала еще опаснее: по реке пошли новые скоростные суда. Часть пути и мы преодолели на таком. Это не «Метеор», не «Ракета». Как его назвать, даже не знаю. Спрашивал у команды, пожимали плечами: «Просто водоизмещающее судно». Так вот, это скоростное «просто», проходя, поднимает приличную волну, топящую рыбацкие лодки. И, соответственно, рыбаков. А выплыть в Енисее — почти фантастика. Хотя вот тому же Володе удалось.

Обычная история: когда, делегировав в губернаторы Александра Хлопонина, власть в крае взял «Норильский никель», он прибрал к рукам и Енисейское речное пароходство (ЕРП), и всю судостроительную индустрию. Позже, в 2006-м, пассажирские перевозки из ЕРП передали в ОАО «ПассажирРечТранс». А оно, естественно, провело реформу, полностью заменив парк судов. У новых дикий расход топлива. Но и этим не объяснить совершенно заоблачные цены на билеты. Впрочем, не то определение: они дороже, чем на самолет, они вообще неадекватные. Но альтернативных путей достижения многих населенных пунктов на Енисее нет. Суда ходят полупустыми. Енисейского народа всё меньше, и всё больше в нем отшельников поневоле.

А что, нормально: бизнес сделали, на народ с прибором. Нам бы, если по-честному, в качестве гимна РФ нужна известная песня Шнура «Никого не жалко, никого».

Еще одно нерепрезентативное наблюдение. Понятно, как в Москве в целом относятся к Сибири и сибирякам. Для чиновников и бизнеса это источник денег, сырьевая колония, хоздвор России и т.д. Для людей это, беру стереотипные представления, суровый край и крепкие такие здоровяки. И еще у старших поколений сохранилась память о сибирских дивизиях, сыгравших очень существенную роль в разгроме немцев под Москвой. В подмосковном Волоколамске живет Екатерина Егоровна Тарасова, моя тетка. Она, в 41-м семилетняя, запомнила всё, в том числе как сибиряки отбивали Волоколамск. В самый ужасный бой, разгоревшийся недалеко от дома моего прадеда, дети спрятались в землянку. Через какое-то время дверца распахнулась, и их позвали наружу. Она запомнила, говорит, как чудо, того великана в валенках и белом тулупе, который сказал: прятаться хватит, наши пришли. Она так и рассказывает мне: «Великан, красавец». Возможно, это был уроженец вот этих самых мест. Во всяком случае, дед моей жены погиб недалеко от Волоколамска. Когда его уже отбили. Дед из села Ярцево, привольно раскинувшегося на северном берегу и до сих пор живущего вполне по-человечески. К чему я об этом. Нельзя сказать, что с людьми, живущими за полтысячи верст от Красноярска вниз по Енисею, той самой солью земли, которая сурово и надежно пашет, воюет, рожает, мы много говорили о политике. Но иногда проскальзывало. Так вот, для них Москва сейчас ассоциируется, в общем, с двумя словами: «кровососы» и «бесовство».

Понимаю, бывает, и кровопийцы дороги, и бесы, если все в одной семье. Но, кажется, уже не тот случай.

Здесь угощают икрой пяти сортов. Никуда не делись варварские самоловы: у каждого уважающего себя мужика, к кому заходили, на стене в крытом подворье. Для ясности: доброй красной рыбы в Енисее стало существенно, на порядок, меньше. Об этом говорят все: и представители нацменьшинств, и русские старожилы, и ученые в Красноярске. В Ангаре осетровых и стерляди уже нет, реальна угроза их полного исчезновения и в Енисее. Вклад вносят все — от золотоискателей до каскада ГЭС на Ангаре и Енисее. Роль плотин в печальной судьбе рыб, конечно, решающая. Что уж там самоловы!

Берег весь поделен. Но в принципе к чужакам относятся априори уважительно.

За нами более чем за другими элементами неброской сибирской природы наблюдали с любопытством два медвежонка. На наших глазах из тайги вышла медведица и, чтобы не пялились на нас, по очереди наподдавала детишкам по заднице, как-то уж совсем по-человечески. Все трое, ворча, удалились за деревья.

Солнце здесь то ли не может по утрам выкатиться, то ли не хочет, здесь правит Луна почти круглосуточно, ее видно чаще и больше, чем Солнце.

Узнал, что есть люди, которые признают реальность лишь двух ветров: верховки и низовки. В долине Енисея, конечно, многое иначе, но и здесь, бывает, дует западный ветер, господствующий на Земле.

Некоторые из аборигенов держатся, считая, что это не так и есть лишь верховка (из верховий Енисея), и соответственно низовка (или просто Север). Эти люди сами стали частью великой реки. Кроме такого открытия научился еще кое-чему практическому. Выпивать под ветром — хоть под верховкой, хоть под низовкой, хоть под западным. Прощаясь с местными, кто нас приветил, пластиковые стаканы поставили на нос лодки. Их сдувало. И под маленьким белым камушком Луны нам тут же накидали камушков в стаканы. Дальше пошло как по маслу.

Ну а глазами напился дали, красоты, холода, сумрака.

Дома приснился сон: мне дают в руки стерлядку, она уже мертва, неприятного цвета. Я беру ее и тут же оказываюсь с ног до головы перепачканным алой чужой кровью.

Алексей Тарасов
http://www.novayagazeta.ru